Бред в 12 ночи.
Нечасто встретишь такое мягкое отношение к своим комплексам. Может, стоит задуматься о прошедшем и разрешить своему сознанию отпустить часть тяжкого груза?!
Исчез, уехал. Ушел. Пропал!
Слова появлялись перед глазами в унисон со стуком в висках. Говорят, сила воли теряет свой иммунитет под напором беды, и вредные привычки, отряхиваясь от пыли, восстают в сознании.
Я сидела на корточках за решеткой балкона, наблюдая сквозь нее, как ветер болтает лист металла. Вихрь. Только вот где? Создавалось ощущение, что эмоции слились с природой. Слезы капали по асфальту, ветер раздувал надежду. Он не обманул. Он просто ушел.
Как смотреть в глаза человеку, не зная всей правды, думать какая же пакость он на теле общества?!
Послушай, не можешь любить – не живи. Как можно существовать без этого, обходить стороной связь, причем единственную связь, с Миром! Любовь, живущая внутри нас без цели и объекта, всегда найдет причину подарить себя, сидящему рядом человечку. И если он откликнется на ее молящий зов, то здесь уже ничего не поделаешь. А помнишь ли ты ощущение скользящих пальцев по плавным изгибам тела? А сладкий, приносящий невероятную боль от истомы, медленный поцелуй? Горящие глаза, наполненные слезами счастья, готовые спалить любое и любого? И это не стоит того, чтобы ЛЮБИТЬ? Конечно, легче кинуться в эту грязь, завалить себя дерьмом бытовухи, уничтожить разум, душу и все, что осталось от человеческого облика. «Мой мир умирал, рожая новый». Цитата из «Птиц», очень точна, как и для одного человека, так и для всех в целом. Рождение ассоциируется с чем – то светлым, новым, не искушенным.… А нет!
Перешли рубеж. Так вот, насчет мира. Рождается следующий уровень. А кто сказал, что он будет лучше предыдущего? И вот вместо ангельского младенчика нашего нового Эго, мы держим на руках скользкое, сизо – фиолетовое отродье. Самое странное впереди - мы его принимаем, даем ему имя, растим и холим! Вот уж точно бред.
Как сказал бы мой друг, такие мысли меня «на коня высаживают».

Часы напугали своей тишиной,
Вода разлилась ручейком по столу.
У мышки за серой, пушистой спиной
Два глаза голодных, подобно огню.
Мне все равно, сижу в темноте
Упрямо таращусь на небо в окне.
Любовь умоляю заткнуться,
Чтоб в этой тиши – ночной глубине –
Мне больше никак не проснуться.
Не верю, конечно, что выдержан тон,
Границы захвата давно уж закрыты,
Твой долгий, удушливый, сладостный сон
Заставил меня быть убитой.
Часы не идут уже несколько лет.
Вода, где была, там исчезла,
про мышь и глаза не знаю ответ
И краска с окна вся облезла.

Он агрессивен, молод и горяч,
Как стаи демонов глаза его блестят,
Души своей он алчный палач –
Игривый шут, не кличущий назад.
Крыло его одно и перебито,
Под кожей вены серной кислоты.
Таким не жить, а имя смертью вшито.
Не ждет рассвета золотой весны.
Все, что осталось от ночных побед:
Раскроенное сердце, океаны бед.
Досадой черной думы его полны,
Вонзает стрелы с ядом собственных идей,
В ответ из уст кровавых хрип да стоны
Но не найти среди подобных им смелей.
Спроси его: «Откуда грусть взялась
У Властелина этой черной мессы?»
Ответит: «Деве чужд и грех, и страсть!
Лишь боль годится мне в невесты»
Так днем и ночью топчет чувства он
Железной властью, насыщенный злобой.
Не замечает крепости, в которой заключен
Объят снегами смуты серой, темной.
Моему Коте...